Алехандро Бодарт и Винс Гейнор

С момента вступления в должность 20 января Трамп начал реакционное, авторитарное и империалистическое наступление. На этот раз его сопровождает истеблишмент: за его спиной выстроилась Республиканская партия, его открыто поддерживают главные капиталистические магнаты, а демократы и профсоюзная бюрократия занимают попустительскую позицию.

Последнее, безусловно, способствовало отсутствию масштабных оппозиционных мобилизаций, которые встретили его в 2016 году, но растущая социальная и политическая поляризация также способствует радикализации сектора, готового бороться, чтобы остановить его, и его реакционная программа не пройдет без сопротивления.

Революционеры должны сыграть ключевую роль в предстоящей борьбе и в организации бойцов, которые будут ее вести.

Глобальный процесс

Усиление ультраправых — глобальное явление. Различные проявления этого сектора правят в семи странах ЕС (Италии, Нидерландах, Венгрии, Чехии, Хорватии, Словакии и Финляндии), близки к формированию правительства в Австрии и находятся на подъеме во Франции, Германии и Великобритании.

Некоторые из его наиболее экстремальных и экстравагантных проявлений, такие как аргентинский президент Милей и сальвадорский президент Букеле, преподносятся как международные образцы для подражания. Болсонаризм остается мощной силой в Бразилии, несмотря на потерю правительства.

Фундаменталистский режим Моди в Индии и авторитарный режим Путина в России имеют общие черты с западными ультраправыми. Даже за пределами этих политических проявлений наблюдается общая тенденция к усилению авторитарных и репрессивных режимов во всем капиталистическом политическом спектре.

Глобальные ультраправые не являются однородными: среди них есть более радикальные или более близкие к классическим правым, более националистические или неолиберальные. Но, помимо разнообразия, они возглавляют глобальный сдвиг вправо от буржуазии, который усилил реакционный сектор общества.

Продукт системного кризиса

Системный кризис, который капитализм переживает с 2008 года, сравним лишь с теми, что предшествовали двум мировым войнам прошлого века. Разрушение и концентрация капитала в ходе этих войн позволили буржуазии восстановить рентабельность, необходимую для преодоления тех кризисов. Сегодня, не будучи в состоянии противостоять новой мировой войне, они пытаются восстановить рентабельность за счет усиления эксплуатации.

Ввиду глубины кризиса недостаточно покончить с государством всеобщего благосостояния и большей частью завоеваний, полученных во второй послевоенный период, а также с гибкостью неолиберализма. Они должны отменить самые элементарные права трудящихся масс и свести нас к тому, чтобы мы работали до тех пор, пока наши тела не разрушатся, за минимум, необходимый для выживания и продолжения работы. Осознавая, что это вредит подавляющему большинству, порождает оппозицию и провоцирует сопротивление, они должны сократить демократические механизмы до минимума и усилить репрессивные механизмы до максимума.

То, что крайне правые наиболее четко выражают эту потребность империалистической буржуазии в целом, во многом объясняет их быстрое принятие и ассимиляцию буржуазными режимами и политическими партиями, а также в значительной степени способствует их глобальному подъему.

В свою очередь, феномен ультраправых является частью глобального процесса поляризации, который также провоцирует массовые мобилизации, восстания и революции, включая крупные забастовки, которые возродили некоторые из самых мощных рабочих секторов в мире. Это неравномерный процесс, поскольку, несмотря на гигантскую борьбу и радикализацию влево важных секторов, на этом полюсе, как и на другом, не появилось политического выражения.

Однако, поскольку им не удалось подавить волю к сопротивлению, в стране царит нестабильность. И пока массы продолжают бороться, мы, революционеры, обязаны продвигать их борьбу и организовывать самых решительных бойцов, что позволяет нам строить и укреплять наши революционные организации.

2025 год — это не 2016-й

Триумф Трампа — часть глобального феномена подъема ультраправых, он питает его и, в свою очередь, усиливает все его проявления. Эта обратная связь в немалой степени объясняет ту уверенность, с которой Трамп и его соратники взялись за такое всеобъемлющее и глубокое наступление.

Трамп стал одним из первых проявлений крайне правых, когда вступил в должность в 2016 году. В то время он не был главной ставкой буржуазии, которая видела в его правлении больше рисков, чем возможностей. Он столкнулся с масштабными мобилизациями против него и противодействием или отсутствием сотрудничества со стороны значительной части истеблишмента. Он не смог реализовать многие из своих инициатив и проиграл перевыборы в 2020 году. Его даже судили и осудили за несколько преступлений. Однако он укрепил радикально настроенное меньшинство, но важную социальную базу, в то время как традиционные политические формы выражения продолжали распадаться.

Демократическая администрация Байдена, пришедшая на смену Трампу, сохранила некоторые из его ключевых направлений — такие, как иммиграционная политика и снижение налогов для корпораций и богатых, — сорвала забастовки, поддержала сионистский геноцид в Газе и подавила студентов, выступавших в знак солидарности с Палестиной. Разочарованию способствовала капитуляция Берни Сандерса и Демократических социалистов Америки, которые в предыдущие годы подавали большие надежды, а затем бесцеремонно поддержали переизбрание «геноцидного» Джо, а затем Харрис. В результате демократы потеряли около четырех миллионов голосов.

Тем временем Трамп укреплялся в рядах республиканцев как наиболее последовательный противник, как радикальная фигура, преследуемая истеблишментом, и, по сути, как выражение крайне правых, которые за эти четыре года продвинулись на международном уровне.

В отличие от 2016 года, Республиканская партия поддержала его кандидатуру и создала коалицию с более чем 100 праворадикальными организациями и амбициозной реакционной программой, подробно изложенной в «Проекте 2025» Фонда «Наследие». Крупная буржуазия, которая была расколота во время его первого срока, теперь явно перевернута, что наглядно выражается в публичной поддержке таких технологических магнатов и богатейших людей мира, как Маск, Цукерберг и Безос, которые до сих пор имели гораздо более прогрессивный имидж.

Администрация Трампа также имеет консервативное большинство в Верховном суде, «тройку» в Конгрессе — республиканское большинство в обеих палатах — и демократическое руководство, которое скорее коллаборационистское, чем оппозиционное.

В совокупности эти элементы свидетельствуют о том, что империалистический правящий класс достиг большего единства в вопросе о необходимости принятия более реакционной ориентации. Считая, что первый срок Трампа провалился из-за того, что он не продвинулся вперед более решительно, они поддерживают нынешний план попытаться навязать более глубокие изменения, причем быстрее. Аналогичная динамика привела к тому, что буржуазия в других странах, например в Аргентине, переключилась на крайне правые силы.

В результате Трамп и его соратники прибыли в Белый дом, преисполненные уверенности в себе. Но их реальная поддержка находится в меньшинстве в обществе в целом. Трамп победил на выборах с перевесом всего в 1,5 %, а воздержание трети избирателей означает, что его избрала только треть. Нельзя упускать из виду эту структурную слабость правительства, скрывающуюся за его нынешней кажущейся безграничной уверенностью.

Масштабы наступления

С момента вступления в должность Трамп начал целую батарею атак по всем фронтам, мер против рабочих, угнетенных, демократических прав и экологических норм, а также заявлений об империалистической агрессии.

Одним из первых своих шагов Трамп помиловал протестующих, осужденных за нападение на Конгресс 6 января, причем некоторые из них были ярыми фашистами. Его кабинет — самое олигархическое и реакционное правительство с XIX века. Показательным является наделение магната Элона Маска чрезвычайными полномочиями по управлению бюджетом.

Независимо от того, насколько реалистична заявленная им цель сокращения более чем на четверть национального бюджета, он уже уволил десятки тысяч государственных служащих и добивается «добровольного» ухода на пенсию еще двух миллионов. Он изменил категоризацию государственной структуры, чтобы дать себе право беспрепятственно увольнять миллионы работников, ранее считавшихся неполитическими. Она прекратила все виды национальной и международной социальной помощи, что привело к глобальному кризису доступа к лекарствам от ВИЧ, а также к другим проблемам.

Он развязал массовые рейды ICE, иммиграционной полиции, арестовав тысячи человек и переведя десятки в лагеря содержания и пыток в Гуантанамо. Он подписал исполнительные указы, лишающие прав трансгендеров, криминализирующие палестинских активистов и ликвидирующие программы по борьбе с расовой и гендерной дискриминацией.

Он отменил скудные экологические нормы, введенные Байденом, вывел страну из Парижского соглашения и Всемирной организации здравоохранения.

Некоторые из этих мер были приостановлены в судебном порядке, но шансы на то, что многие из них будут поддержаны, а не отменены, сегодня выше, учитывая нынешнюю политическую обстановку и состав судебной системы.

Кроме того, было объявлено множество нереализуемых мер, которые, тем не менее, подстегивают реакционную социальную базу. Так, нацистское приветствие Элона Маска, хотя позже он отрицал, что является нацистом, является мощным сигналом для радикально настроенного правого сектора населения, на который это правительство пытается опереться, чтобы противостоять неизбежному сопротивлению реализации своей программы.

Эти действия направлены на то, чтобы «наводнить поле» таким количеством возмутительно реакционных, но неосуществимых атак, чтобы невозможно было ответить на все из них, и чтобы те, которые они все же собираются осуществить, казались менее ужасными или остались незамеченными. Но это также часть культурной борьбы за «здравый смысл». Она направлена на радикальное расширение расистских, сексистских, ксенофобских, гомофобских и в целом реакционных взглядов и действий, которые считаются приемлемыми, и прав, которые считаются «привилегиями» или откровенными преступлениями.

Эта битва — не второстепенная, ее цель — укрепить и мотивировать действия наиболее экстремистских, жестоких и откровенно фашистских секторов, составляющих твердое ядро социальной базы крайне правых, а также ослабить и деморализовать трудящихся и угнетенных в целом и активистов, готовых противостоять этим атакам.

Доктрина Трампа

Одним из центральных аспектов продолжающегося системного кризиса капитализма является кризис империалистической гегемонии. США, по-прежнему являющиеся ведущей мировой державой, переживают явный упадок, в то время как региональные державы становятся все сильнее, а Китай превращается в глобального конкурента.

В 2016 году значительная часть буржуазии выступила против протекционистских и изоляционистских тенденций Трампа, а с 2020 года Байден пытается восстановить прежнюю ориентацию. Теперь, похоже, возобладал вывод, что многосторонняя стратегия, с помощью которой американский империализм десятилетиями доминировал в мире, больше не работает и что необходимы серьезные перемены, чтобы вернуть себе глобальную власть силой.

Таким образом, резкий поворот нового правительства к сильному торговому протекционизму и более агрессивному экспансионистскому национализму пользуется поддержкой истеблишмента.

Трамп начал с объявления новых торговых тарифов против Мексики, Канады и Китая, а также заявил о своем намерении вернуть контроль над Панамским каналом, аннексировать Гренландию и колонизировать Газу. Хотя последнее, как правило, считается невыполнимым, а тарифы против Канады и Мексики были позже согласованы, эти заявления послужили заявлением о намерениях.

С тех пор США повысили торговые тарифы практически со всем миром, что перекладывает часть кризиса на остальной мир, укрепляя прибыли американских корпораций за счет других. Это усугубляет экономический кризис во всех торговых партнерах США, включая исторических союзников, таких как Европа и Тайвань, а также страны, где правят другие ультраправые лидеры, например Аргентину. Это приведет к дальнейшим дипломатическим и политическим трениям между ними и обострит межимпериалистический конфликт с Китаем и Россией.

Трамп также активизирует более агрессивное и одностороннее международное политическое вмешательство. Он сыграл центральную и заметную роль в навязывании прекращения огня в Газе, а затем предложил как можно быстрее изгнать все палестинское население. Теперь он начал переговоры с Путиным, чтобы договориться о передаче украинских территорий России за спиной украинского народа.

Однако попытка укрепить себя силой также имеет элемент отчаяния и несет в себе немалый риск. Укрепление себя экономически и геополитически за счет других, в том числе своих исторических союзников, углубляет экономический и политический кризис и нестабильность во всем мире. Этот беспорядок и культивируемые им конфликты, войны, восстания и революции, в свою очередь, представляют собой величайшую опасность для планов империализма.

Как с этим справиться

Наступление новой администрации Трампа открывает новую политическую ситуацию, отмеченную реакционной капиталистической атакой, качественно превосходящей предыдущую, которая существенно изменит динамику классовой борьбы.

Хотя они пока не намерены выходить за общие рамки буржуазно-демократических институтов и полностью ликвидировать небуржуазные профсоюзные и политические организации, авторитарный и репрессивный скачок, который они стремятся навязать, очень глубок. Он предполагает резкое ограничение демократических прав и углубление государственного преследования и парагосударственного насилия против угнетенных, против профсоюзного и левого активизма.

Демократы, которые во время выборов угрожали, что в случае победы Трампа последует фашизм, теперь преуменьшают риски, которые они преувеличивали до недавнего времени. С приближением следующих выборов они вспомнят, насколько опасен Трамп, и представят себя в качестве единственной альтернативы. Но сейчас необходимо противостоять Трампу и бороться за то, чтобы остановить его планы.

Отнюдь нет, демократы приложили все усилия для обеспечения плавного перехода и теперь ищут пути сотрудничества с новым правительством. Они хотят предотвратить возникновение мобилизационных движений, которые затем потребуют времени и ресурсов для демобилизации и направления их на лоббирование и выборы.

Мы, революционеры, должны действовать диаметрально противоположным образом. Мы не можем ни преуменьшать опасность, исходящую от атак нового правительства, ни переоценивать ее. Мы должны быть на переднем крае, чтобы осудить меры этого правительства, передать настоятельную необходимость организовать борьбу с ними и призвать к самому широкому единству, чтобы дать эту борьбу с максимально возможной силой.

В то же время мы должны разоблачить демократов, которые говорят об опасности Трампа, чтобы получить голоса избирателей, но не противостоять ему, когда это наиболее важно. Объяснить им их ответственность за то, что они открыли ему дверь, обезоружили движения, которые могли бы противостоять ему более решительно, и необходимость создания политической альтернативы, независимой от капиталистов и их интересов.

Мы должны продолжать экономическую и социальную борьбу за заработную плату и право на организацию профсоюзов; против институционального расизма и полицейского насилия; в защиту иммигрантов, права на принятие решений, права на идентичность и всех гендерных прав, а также других прав. Эти усилия будут активизированы. Так же, как мы боремся за то, чтобы утвердить, что жизнь чернокожих имеет значение, нам придется бороться за жизнь транссексуалов, мигрантов и женщин.

Но демократическая борьба, в частности, приобретет новый протагонизм. Мы должны решительно взяться за организацию самообороны против фашистских секторов, которые будут действовать более уверенно, противостоять преследованиям и репрессиям, политически и физически защищать право на демонстрацию и все демократические права таким образом, который не предусматривался в течение длительного времени.

Воля к борьбе

Деморализация, накопившаяся за время пребывания Байдена у власти, деактивация демократами движений последних лет и их решение не организовывать общенациональные протесты на инаугурацию Трампа во многом объясняют, почему в этот раз не было массовых демонстраций, как в 2016 году.

Однако есть авангард, который видит необходимость и срочность организации сопротивления. Это тысячи молодых людей, радикализированных движением солидарности с Палестиной, рабочие, активизировавшиеся во время забастовок на Амазонке или в UAW, женщины-активистки, ЛГБТ+, иммигранты, чернокожие, которые увидели, что их движения деактивированы демократами, и понимают настоятельную необходимость организовать серьезную борьбу против очень реальной опасности.

Наступление Трампа неизбежно вызовет сопротивление внутри страны и по всему миру. Сила и возможности этого сопротивления во многом зависят от уровня организации и политической ориентации этого радикализированного авангарда. Это ставит перед революционерами задачу на сегодня, одну из тех задач, где неважно, что мы делаем или не делаем, чего мы добиваемся или не добиваемся.

Сегодня можно и нужно организовать тысячи политически радикально настроенных активистов и рабочих, готовых сражаться в революционном проекте, повлиять на ход грядущей борьбы и заложить основы революционной партии, представляющей рабочий класс и борющейся за социализм в США и во всем мире. И это может быть сделано через работу по перегруппировке революционеров внутри страны и на международном уровне, как это делает Международная социалистическая лига.