I Конгресс МСЛ: Мировая капиталистическая экономика после почти 2 лет пандемии

Представляем документ с экономическим анализом, одобренный I Конгрессом Международной социалистической лиги.

Мировая капиталистическая экономика после почти 2-х летней пандемии

Мы полагаем, что для анализа состояния мировой экономики и ее возможной динамики, необходимо учитывать следующие факторы:

Предпандемическое развитие планетарной капиталистической экономики, тенденции и прогнозы без учета COVID
Воздействие пандемии в глобальном масштабе и ее неравномерное воздействие на регионы, хотя здесь приводится анализ мировой экономики в целом
Норма прибыли в мировом масштабе, снижение тренда и противодействие
Мёртвые точки экономического “отскока”
Evergrande и пределы китайского “чуда”
Повестка мировой крупной буржуазии
Перспективы и ведущие моменты чрезвычайной и переходной экономической программы МСЛ.
Наши задачи

Отправная точка предпандемического периода: будущее уже было весьма неопределенным.

Все отчеты многосторонних организаций и частных консалтинговых компаний в 2019 году уже предвещали темный период для мировой экономики. На Всемирной конференции МСЛ (Барселона, май 2019 г.) мы уже обсуждали следующие вопросы:

МВФ и Всемирный банк заявили, что прогноз является неопределенным, а показатели – плохими. В течение 2019 года прогнозы роста ВВП на 2020-2021 гг. корректировались трижды в сторону уменьшения.
Частные консалтинговые фирмы, начиная с JP Morgan, сообщали своим клиентам – банкам и корпорациям – о перспективах «тревожного синхронизированного замедления». Другими словами, они посоветовали отказаться от инвестиций, не рисковать, и предложили консервативную ориентацию инвестиций, потому что общее ухудшение ситуации выглядело «глобальным», а не локальным. Последний отчет МВФ за 2019 год признал «замедление на 70%» мировой экономики».
Ключевым отмеченным нами показателем был объем корпоративной задолженности: компании влезали в долги ради спекуляций или финансирования проектов – чаще первое, чем второе – до тех пор, пока процентные ставки не повысились, а продажи и прибыль не стали падать еще больше: до тех пор они могли позволить себе совершение выплат вместо объявления о банкротстве. Но им пришлось погрузиться в ситуацию пандемии вот в таком вот напряжении.
В целом, мы определили наличие спирали создания условий нового кризиса: низкая прибыльность, которая препятствовала инвестициям в производство и, следовательно, усугубляла снижение его объемов и, таким образом, продлевала цикл общей экономической депрессии.

Наш первый вывод с политической точки зрения состоит в том, что капиталистическая экономика так и не оправилась от кризиса 2008 года и в целом подошла к пандемии после десятилетия мировой депрессии при слабом восстановлении в эпицентрах империалистической экономики, таких как США, Китай и Юго-Восточная Азия, при стагнации в Европе и периферийных экономиках. Таким образом, пандемия COVID усилила и углубила эти тенденции до взрывоопасных пределов. Это утверждение, основанное на обширной эмпирической информации, опровергает тезис о том, что COVID прервал цикл всеобщего капиталистического благоденствия. Это наглая ложь: ни разу в период 2009-2019 гг. мировая экономика не достигала уровня прибыльности, который фиксировался до 2008 года, и эта реальность усугубила тенденцию к росту спекулятивного капитала, который не достигал достаточной нормы прибыли в сфере производства. Это явление, названное Марксом «фиктивным капиталом», являлось движителем последних 4 мировых капиталистических кризисов. Это проявление нынешнего характера системы и состояния ее наиболее острой слабости: каждый кризис приводит к еще большему росту объема спекулятивного капитала, который подготавливает и предвосхищает новые, более мощные кризисы. Их повторяющийся характер можно считать общим законом этой империалистической эпохи.

Шрамы пандемии

Сразу же стоит отметить, что пандемия со всей ее чудовищной капиталистической природой выявила нечто ужасающее:

Происхождение, основанное на способе создания и распространения этого вируса, предсказанном учеными и исследователями как минимум за 10 лет до этого, связано с экоцидной матрицей производства, которая приводит к насильственному изменению экосистем и создает условия для контакта человечества с вирусами, к которым иммунитет отсутствует. Эта матрица (мы увидим ее в конце) закреплена в схеме действий крупного капитала, она не пересматривается.
Капиталистические игры в секретность крупных лабораторий и фармацевтических компаний, которым потребовалось почти год для того, чтобы предложить варианты вакцины, привели к миллионам смертей, фактически парализовали экономику и нанесли чудовищный ущерб. Дискуссии относительно коммодификации науки и знаний на основе патентов проявили еще одну чудовищную сторону системы. Мало того, зловещую картину завершают распространение и накопление вакцин по империалистической схеме.

В строго экономико-статистическом плане пандемия COVID перечеркнула все предыдущие прогнозы. Если мы оглянемся на 2020 год, то мировая капиталистическая экономика тогда пережила самую крупную и глубокую депрессию в своей истории, при этом около 95% экономик пострадали от сокращения производства, инвестиций, занятости и торговли на национальном уровне. Очень немногие страны смогли избежать рецессии в 2020 году: это, прежде всего, Китай, а также Вьетнам и Тайвань. Всё.

Тем или иным образом, выходя из этой «бездны», большинство стран в конечном итоге в какой-то мере восстановятся из-за эффекта отскока. В этом году реальный ВВП растет, уровень безработицы немного снижается, а потребительские расходы понемногу восстанавливаются. Отчасти это просто статистические данные и кажимость. Однако если экономика падает на 10 %, скажем, с 100 до 90 за один год, а затем восстанавливается до 95 % в следующем году, это будет составлять 5,5 %-ное увеличение. Но, конечно, экономика все еще на 5 % ниже уровня падения до 100. Кроме того, если бы экономика не вошла в рецессию, она могла бы вырасти, скажем, еще на 2-3 % за год, так что даже после восстановления это экономия может быть на 6-7 % ниже тенденции. Именно это может произойти в большинстве стран в 2021 году. Но пандемический кризис приведет к огромным потерям в производстве, ресурсах, доходах и рабочих местах, многие из которых исчезли навсегда.

На глобальном уровне рецессия усугубила крайнюю нищету, голод, все проявления гуманитарного кризиса, вызванные вынужденной миграцией, усилились. Эти два года стали величайшей катастрофой. Экономисты JP Morgan попытались измерить рост бедности, используя данные исследования доходов и потребления домашних хозяйств из базы данных PovcalNet Всемирного банка. Параметр, который используется для того, чтобы включить человека в диапазон «бедности», – уровень дохода, составляющий менее 2 долларов в день. По мнению Всемирного банка, до пандемии из 6,5 миллиардов жителей 3 миллиарда имели средний доход, а 3 миллиарда находились в уязвимом положении, из которых 1 миллиард были неимущими.

В результате пандемии за чертой бедности оказались еще почти 200 миллионов человек, причем не в сельских, а в городских районах. Ситуация варьирует от страны к стране, при наихудших показателях в Аргентине, Перу и Индии.

Итак: несмотря на то, что 2021 год завершится с определенным эффектом «отскока» в основных капиталистических экономиках при совсем других перспективах в так называемых развивающихся экономиках и на Глобальном Юге, даже это восстановление не будет V-образным, означающим возврат к допандемическим уровням национального производства, занятости и инвестиций (не забывая о «потерянном десятилетии» глобальной депрессии). Фактически, большинство прогнозов МВФ, Всемирного банка и ОЭСР не предполагают, что основные экономики вернутся к уровням, существовавшим до COVID, до конца 2022 года, и многие из них никогда не достигнут предшествующего трендового роста (который и без того был очень слабым). Более того, есть три совокупности основных причин, говорящих в пользу того, что тренд отскока не достигнет доковидного уровня:

1) Воздействие COVID оставляет «неизгладимые шрамы» на большинстве капиталистических экономик. Многие компании, особенно малые предприятия сферы услуг, не вернут на прежние места уволенных во время локдауна 2020 года работников. Разрушение производительных сил.

2) Резкий рост корпоративных долгов. Это повлияет на способность многих компаний (и не только малых) в той или иной степени отбить инвестиции. Экономисты-марксисты говорят о росте «зомби-компаний» в основных экономиках, имея в виду квазиискусственно существующие компании с чрезмерной задолженностью. Благодаря понижению процентных ставок до уровня инфляции и ниже за счет массовых вливаний кредитных денег крупными центральными банками и программам кредитования под гарантии правительства компании резко увеличили уровень своей задолженности за время сдерживания пандемии COVID. Крупные компании накапливали деньги или инвестировали их в покупку собственных акций или финансовых активов в спекулятивных целях. В результате индексы фондовых рынков во многих странах взлетели до рекордных высот. Однако многим более мелким компаниям пришлось брать в долг дополнительно, чтобы выжить. Расходы на обеспечение их задолженности резко упали, но сумма долгов резко возросла. Это и есть слабое звено мировой экономики: неплатежеспособность.

3) Наконец, третья причина, по которой не следует ожидать восстановления, которое обеспечит устойчивый рост глобального капитализма, заключается в том, что средняя прибыльность капитала в основных экономиках находится на минимальных со времен Второй мировой войны отметках, что значительно усугубляется пандемией.

Мы рассмотрим эту конкретную переменную в следующем разделе. Итак, повторимся:

Безработица и структурная бедность
Чрезмерная задолженность
Падение капиталовложений из-за низкой доходности.

Этот экономический баланс пандемии, который усилил то, что уже фиксировалось на предыдущем этапе развития, обуславливает всё, что должно произойти.

Это норма прибыли, дебил

Для системных экономистов при анализе прибыль как параметр не имеет значения. Более того, среди левых кейнсианцев прибыль практически не появляется. Для них решающими категориями являются «спрос», «спекуляция» или «финансиализация». Даже среди марксистов идут споры: являются ли сверхпроизводство или недостаточное потребление ключевыми факторами кризисов или это что-то иное. Все эти факторы играют важную роль, но прибыль является ключевой категорией для понимания капиталистического процесса производства и накопления. И это важно в отношении капиталовложений предприятия: норма прибыли является ключом к пониманию того, в насколько «хорошем состоянии» находится экономика, даже если это временно. И неопровержимые эмпирические данные говорят о том, что средняя прибыльность в глобальном масштабе имела тенденцию к падению в течение последних 50 лет, не линейно, а с колебаниями, но она все равно снижалась. И огромные прибыли технологических компаний, таких как Amazon, Apple или Google, не могут решить проблему прибыльности всей капиталистической экономики. Существует много убыточных компаний, и для большинства из них норма прибыли резко падает при том, что она снижалась и до COVID. И этот фактор напрямую обуславливает капиталовложения и является ключевым аспектом того критического подхода, который революционный марксизм может привнести в анализ мировой экономики.

Безусловно, есть факторы, которые противоречат этому закону: конечно, это рост прибавочной стоимости и степень эксплуатации рабочей силы, которая компенсирует увеличение органического состава капитала. Это представляется и разрешается на конкретном поле классовой борьбы и политических дискуссий: удастся ли буржуазии навязать свою шаткую повестку, подавить социальные права и приспособиться к рабочему и массовому движению либо нет. Но то, что закон трендового падения нормы прибыли является доминирующим фактором, на наш взгляд, не подлежит сомнению.

Не считая золотых лет капитализма в период после Второй мировой войны (известных как «Бум»), которые были исключением, по крайней мере, для стран с развитой экономикой, где фиксировались высокий уровень занятости, повышение уровня жизни, высокие прибыли и расширение объемов торговли. Если взять полную поддающуюся измерению историю капитализма, наиболее близким к этому исключению может быть десятилетие с 1890 по 1910 год. С учетом этого возникает вопрос: почему эти фазы процветания не повторялись в дальнейшем?

На самом деле ни у «ортодоксальных» экономистов, ни у большинства левых теоретиков, не относящихся к революционным марксистам, нет ответа на этот вопрос. Некоторые говорят, что послевоенная фаза закончилась, потому что страны отказались от политики кейнсианства, и правительства перестали тратить достаточно денег и управлять экономикой. Тогда мы вновь задаем себе вопрос: почему они отказались? Ответ кроется в снижении прибыльности крупных капиталов. Это привело к неолиберальному эксперименту 1970-х гг., направленному на увеличение уровня эксплуатации, прибавочной стоимости и империалистического разграбления с использованием внешней задолженности в качестве механизма грабежа. Это если говорить строго экономически.

Этот фактор является ключевым, потому что придает импульс циклу повторяющихся кризисов:

Норма прибыли падает, а за ней падают производственные капиталовложения.
Растут финансовые спекуляции и то, что Маркс называл «фиктивным капиталом»: пузыри грозят лопнуть. В 2008 году речь шла о «высокорисковых» инвестициях, недавний кризис с Evergrande в Китае продемонстрировал ту же динамику.
Для восстановления устойчивой прибыльности с течением времени уровни эксплуатации рабочей силы и разграбления природы, которые необходимы в глобальном масштабе, предполагают историческое поражение движения народных масс и повсеместные ужасы капитализма.

Вкратце: норма прибыли находится в нисходящем цикле, по крайней мере, с начала 1960-х гг. В перспективе падение будет продолжаться, поскольку противодействующие факторы не проявляют большой жизнеспособности, чтобы быть эффективными.

Три мертвые точки сегодняшней капиталистической экономики

Если тенденция к снижению прибыльности является ведущим и структурным фактором, определяющим развитие капиталистической экономики, сегодня на срезе конъюнктуры мы можем выделить еще три переменные, которые могут считаться слабыми звеньями:

Уровни государственной, корпоративной задолженности и долгов физических лиц в планетарном масштабе.
Сочетание стагнации и инфляции: стагфляция.
Кризис производительности труда.

Пандемия вынудила правительства всего мира применять программы спасения бизнеса, налоговые стимулы и, в меньшей степени, социальные субсидии. В среднем эти меры привели к объему расходов, по крайней мере, в два раза превышающему антикризисные бюджетные и денежно-кредитные пакеты стимулирования 2008-2009 гг. Уровень глобального долга государственного сектора достиг пиковой за последние 150 лет точки, он был ниже даже после обеих мировых войн. Для того чтобы этот элемент после реактивации экономики привел к возврату к относительной нормальности, требуется ряд факторов:

Чтобы процентная ставка резко не взлетела до небес, а экономика, как следствие, не вошла в спираль дефолтов.
Чтобы восстановились бюджетные доходы, а государственные расходы были минимизированы: это подразумевает резкое сокращение отчислений на социальные нужды.

Фактор «долга» – это явно слабое и очень нестабильное звено в экономике. И диалектически это тоже связано со вторым фактором: стагнацией и инфляцией.

Падение нормы прибыли препятствует капиталовложениям в производство. Возобновление экономической деятельности в зависимости от того, насколько успешно – при большом уровне неравенства – будет проводиться вакцинация во всем мире, приведет к тому, что в экономике называется «потребительским шоком»: начинает резко расти потребление. Однако непроизводственные инвестиции ограничивают предложение товаров и услуг, и этот фактор способствует росту цен. Это сочетание низкого уровня капиталовложений в производство, что приводит к стагнации экономики, и инфляции, в свою очередь, оказывает повышенное давление на процентные ставки (банки, таким образом, «увязывают» прибыльность) и вызывает удорожание долгов, а это уже взрывоопасный коктейль.

Наконец, есть процесс, который мы описали выше: система в своей спекулятивной логике из-за низкой средней нормы прибыли концентрирует капитал на спекуляциях, а не на производстве. Таким образом, несмотря на то, что некоторые конкретные отрасли производства могут быть развиты – цифровые технологии, 5G или другие, являющиеся редким исключением – в целом экономика имеет тенденцию к деиндустриализации, кроме того, усиливается международное разделение труда со смещением в развивающиеся страны, которые являются поставщиками товаров. Капитализм в начале своего развития наращивал производительные силы, стимулировал производительность и промышленное развитие в противовес прежнему феодальному способу производства. Однако довольно быстро в историческом смысле он стал препятствием и абсолютным тормозом для развития производительных сил. Таким образом, капитал вместо инвестиций в технологии и инновации переходит в спекулятивный круговорот, накапливая противоречия, которые создают основу для новых кризисов.

Итак: к тенденции падения нормы прибыли прибавляются объемы государственной и корпоративной задолженности (и это не считая долги физических лиц), что приводит к такому феномену, как стагфляция, и капиталистическому кризису производительности. Система демонстрирует все свои противоречия и ограниченность.

Evergrande или симптом пределов «китайского чуда»

Evergrande – крупнейший девелопер в Китае и мире. Несколько недель назад он объявил о своей неспособности погасить проценты по облигациям на 300 миллиардов долларов. Эта новость вызвала шок и резкое падение акций на рынке недвижимости. Вмешательство и временная поддержка со стороны китайской бюрократии смягчили удар, но вопросы остались. Кроме того, государственную поддержку получил еще 21 застройщик. Благодаря этому вмешательству сектор частной собственности в сфере недвижимости Китая теперь состоит из компаний-зомби (у которых долги перед государством), равно как и 15-20% компаний в ведущих капиталистических странах. Иными словами, их искусственно поддерживают, чтобы избежать распространения кризиса. Китайское правительство стоит перед дилеммой: если оно откажется от Evergrande и других компаний, занимающихся недвижимостью, то для людей могут быть не построены миллионы домов, а убытки, которые понесут кредиторы и инвесторы этих компаний, могут привести к каскадному эффекту во всей экономике. С другой стороны, если власти поддержат компании, спекуляции могут продолжиться, поскольку сектор недвижимости может предположить, что у них есть поддержка правительства для всех своих спекулятивных проектов. Сомнения здесь такие же, как и у правительства США в 2008 году, когда просели рынки недвижимости. Но вне этого конъюнктурного сценария реальная проблема состоит в том, что за последние десять лет (или даже больше) китайская бюрократия дала добро на массовый рост непроизводственных и спекулятивных инвестиций капиталистического сектора экономики. Фактически, сектор недвижимости уже достиг более 20% ВВП Китая. И еще два вывода:

Данный рост спекулятивного рынка недвижимости и другой непроизводственной деятельности в сфере финансов и средств потребления стал движителем официальных ежегодных темпов роста Китая. Иными словами, «китайскому чуду» было подставлено искусственное и безосновательное, непродуктивное кредитное плечо.
Во-вторых, эта обманчивая поддержка увязана с замедлением роста промышленного сектора, фабричного производства, высокотехнологичных коммуникаций и т. д. И основная причина всего этого – пределы мирового потребления в фазе кризиса той массы дешевых товаров, которые производятся благодаря жестокой эксплуатации труда.

Наконец, следует принять во внимание еще один элемент: после 2008 года китайское правительство обсуждало вопрос о направлении части своей продукции на внутренний рынок, а для этого его следовало укрепить. Но подобная ориентация менее выгодна, потому что требует, в том числе, повышения заработной платы. Следствием этого стала империалистическая экспансия Китая с мегапроектами вроде Нового Шелкового пути и т. д., которые, в свою очередь, создают геополитическую напряженность с США в стадии высокой мировой нестабильности и разрушения прежнего порядка. Помимо этого, безусловно, перспективы экономической экспансии Китая столкнулись с системным спадом, который обусловливает всевозможные социально-экологические катастрофы вследствие реализации в различных регионах мира мегапроектов, динамика которых является весьма неопределенной. Кроме того, не стоит забывать о решающем факторе классовой борьбы, которую ведет гигантский китайский рабочий класс.

Как следствие: Китай как капиталистическая держава имеет структурные ограничения, которые необходимо учитывать в экономической производственной матрице. Мы ставим под сомнение «песнопения сирен» кампистов, которые представляют его как прогрессивную альтернативу растущего капитализма в противовес американскому империализму.

Ориентация империалистической буржуазии

Общая картина экономики характеризуется тем, что были достигнуты все пределы, которые мы отметили в этом докладе. В целом же точка зрения господствующей буржуазии безапелляционна:

Программа реформирования рынка труда.
Налоговая реформа с целью стимулирования производства.
Пенсионная реформа
Еще большее расхищение природных богатств
Империалистическое разграбление с помощью внешней задолженности

Старый добрый Маркс актуален опять и снова: он разъясняет, каким образом капитализм справляется со своими кризисами: путем усиления эксплуатации рабочей силы и природных ресурсов. По этой причине вовсе не случайно, что в моменты, когда норма прибыли падает, появляются ложные идеологи, организующие кампании, в рамках которых вновь и вновь выдвигается старый тезис о «конце рабочего класса», который должны заместить процессы роботизации, автоматизации, искусственный интеллект и Интернет вещей. Однако эти песнопения сирен не могут быть противопоставлены достоверным экономическим данным, например, по данным МОТ, в мире насчитывается 3,3 миллиарда рабочих: вес рабочего класса никогда не был таким большим в количественном выражении. По этой причине его стратегическая роль в экономике продолжает оставаться решающей, и по этой причине выход из цикла капиталистического кризиса для буржуазии состоит в восстановлении уровня рентабельности, основанного на беспрецедентном повышении уровня эксплуатации рабочей силы, получении большего объема товаров, дешевого сырья и всего, что только возможно, подавлении трудовых прав, ужесточении условий найма и создании условий для новых экологических катастроф. Все ее глашатаи и все ее идеологические центры стремятся объяснить, что необходимо «сделать гибкими и модернизировать» жесткое национальное трудовое законодательство; облегчить налоговую нагрузку на бизнес-сообщество, стимулировать инвестиции и в то же время продлить пенсионный возраст, поскольку существующие пенсионные системы могут оказаться «неустойчивыми». Кроме того, дополнительным фактором экономического грабежа и политической нестабильности в повестки дня является внешняя задолженность развивающихся стран, о которой мы говорили выше. По этой причине подобная экономическая программа – при всех ее нюансах, трениях и противоречиях – стратегически объединяет крупную буржуазию, представляя собой план войны против народных масс во всем мире. Отсюда и подтверждаемый МСЛ политический прогноз в отношении большей социальной и политической поляризации как тенденции классовой борьбы.

Наша собственная программная повестка дня

Фундаментальная задача в этом контексте состоит в том, чтобы всецело вооружить лидеров и активистов наших организаций набором программных решений в области экономики, которые позволят нам отстаивать наши социалистические и революционные позиции в авангарде борьбы и привлекать в ряды наших партий и групп наиболее перспективных людей, а также выступать перед народными массами под правильными лозунгами, учитывая перспективу поляризации, которая будет иметь тенденцию к расширению социальной аудитории наших идей. Предоставление нами на переходном этапе антикапиталистических и социалистических ответов, которые будут объяснять наш альтернативный подход к экономике для того, чтобы рабочие и неимущие слои населения могли самостоятельно выйти из состояния системного кризиса, является одной из ключевых задач этого этапа. Мы упомянем некоторые из них исключительно в качестве примера:

Защита социального права на труд, переход в руки трудящихся любого предприятия, которое закрывается или массово увольняет сотрудников. Рабочий контроль, открытый доступ к бухгалтерским книгам. Отмена коммерческой тайны. Экспроприация и национализация без компенсации, под управлением работников.
Гарантия полной занятости, распределение рабочего времени, сокращение рабочего дня без ущерба для заработной платы.
Против голода: общее повышение заработной платы, чтобы она соотносилась с реальной стоимостью жизни и индексировалась с учетом реальной инфляции.
Приостановление выплаты внешних долгов. Сэкономленные ресурсы должны направляться на финансирование строительства и развитие инфраструктуры, особенно строительство доступного жилья, чтобы оживить экономику и гарантировать социальное право на него.
Комплексная налоговая реформа: отмена всех налогов на потребление физических лиц, постоянное прогрессивное налогообложение крупных корпоративных (компаний, банков, аграрных инвестиционных фондов) и личных состояний.
Защита солидарной системы социального обеспечения, получение пенсии не как «субсидии по старости», а как отсроченной заработной платы, эквивалентной приблизительно 82% оптимальной заработной платы работника, осуществляющего ту же деятельность.
Гарантия доступа к базовым продуктам массового потребления, контроль над ценами вопреки капиталистическому диктату и спекуляциям силами организаций рабочих и потребителей, включая право на экспроприацию.
Гарантия доступа к общественным услугам, обеспечение социальных прав, национализация всех приватизированных энергетических, транспортных, телекоммуникационных, водопроводных и других компаний, без выплаты компенсации, под общественным контролем рабочих и пользователей.
Качественное увеличение бюджетных ассигнований на образование и здравоохранение, основанное на привлечении ресурсов из упомянутых источников (приостановка выплаты долгов, налоги на богатство) и прекращении субсидирования церквей и частной медицины.
За проведение научных исследований и внедрение технологических инноваций со стороны государства и их массовое применение в производственном процессе, не для замены рабочих, а для облегчения общего и коллективного бремени социально значимого труда.
Противостояние капиталистической анархии в производстве, демократическое планирование с прямым вмешательством рабочего класса во все экономические процессы, включая распределение и общий сбыт на региональном и международном уровнях.