ІІ Конгресс МСЛ: социально-экологическое проявление цивилизационного кризиса. Заметки для дебатов

Возможно, мы являемся свидетелями беспрецедентной исторической эпохи. Логика капиталистической системы, основанная на матрице производства и потребления, в центре которой лежит частная прибыль, режим монополистической частной собственности крупных корпораций при государственных границах, искусственно разделяющих народы мира, ставит человеческую цивилизацию как таковую на истинном перекрестье путей. Мы намерены подойти к одной из самых серьезных проблем нашего времени с марксистской, социалистической и революционной позиции, чтобы определить, как гарантировать подлинное спасение нашего мира, разрушенного исторически устаревшим способом производства-присвоения-расхищения.

Мы выступаем за всестороннюю реорганизацию экономики, общественных отношений, политической жизни и выстраивание связей между человечеством и природой на основе иной рациональности, вне логики капитала и частного накопления как высшего закона. По этой причине экоцидному курсу капиталистической системы мы противопоставляем революционный, интернационалистский социализм, социально-экологическую перспективу, которую мы определяем как экосоциалистическую. Задача левых сил является теоретико-политической, программной, связанной с выработкой курса и позиций в отношении этого нового, полного противоречий феномена. В рамках социально-экологического движения идет жесткая идеологическая борьба, требующая твердости в принципах и стратегии, но в то же время и непредубежденности при коллективной проработке при интерпретации существующих реалий вне догм, с внесением своего вклада в общее будущее. Это настоящая социальная спецоперация по спасению цивилизации. Об этом мы и говорим.

Вместе с тем, в ближайшей перспективе просматриваются веские причины, по которым мы, члены МСЛ и национальных секций, должны придавать этому вопросу особое значение:

  1. Объективный феномен уничтожения природы и воздействия человека носит глобальный характер: нет ни одного региона планеты, в котором последствия этого не ощущаются.
  2. Данная проблема по-прежнему мобилизует лишь определенные сегменты авангарда, за исключением некоторых стран, в которых проводились так называемые климатические забастовки, которые были массовыми. Однако ввиду таких гуманитарных катастроф, как пожары в Австралии или Южной Америке, наводнения в Пакистане или недавно в Бразилии, ураганы в Карибском море, накаты адской жары и даже беспрестанные пандемии, внимание к этим проблемам изменилось: они находят отклик среди народных масс и уже не являются тем, что беспокоит лишь узкую группу специалистов, будучи включенными в глобальную политическую повестку.
  3. Имеются молодые активисты, исследователи и ученые, критикующие прокапиталистическую позицию своих сверстников в госаппарате, имеются специализированные журналисты и интеллигенция в широком смысле этого слова, которые тесно связывают себя с этим эпохальным феноменом, свое отношение к которому мы должны определить себе же во благо, дабы сделать еще более цельной нашу революционную программу и преуспеть в деле привлечения активистов в дело строительства МСЛ и ее секций. Это возможность для построения и укрепления собственных сил.

Исходя из всего сказанного, внося свой вклад во II Всемирный конгресс, мы рассмотрим следующие проблемы:

*Дистопия капитализма: масштабы катастрофы.

*Война в Украине и энергетический кризис: от конъюнктуры к стратегии

*Некачественная пища: планета-ферма, эпоха пандемий и элементы иного подхода

*Ни убывания, ни саботажа: полемика среди левых с Сайто и Малмом.

*Программные ключи для рефлексий о переходном периоде

*Подлежащие и сказуемое: рабочий класс, партия и государство.

*Построение экосоциализма во имя революционного перехода

Дистопия капитализма: масштабы катастрофы.

С 1760 года, когда началась промышленная революция, способ сжигания угля, а затем безудержное использование нефти и производных от нее, привело к массовому накоплению молекулы, которая не может просто так распасться и прекрасно освоилась в нижнем слое атмосферы, играя роль мегасети, что удерживает тепло, не позволяя ему рассеиваться в космическом пространстве. Это и есть углекислый газ, и именно это явление превратило планету в «парник», изменяющий все климатические переменные и, как следствия, сами условия обитания на Земле, что складывались тысячелетиями, оставаясь стабильными в течение последних 12 тысяч лет. CO2 (углекислый газ) является регулятором жизни на планете. К примеру, на Венере его запредельно много, поэтому она непригодна для жизни из-за невыносимой жары. Другим планетам, вроде Марса, его не хватает – и жизни там тоже нет. За последние 250 лет был нарушен жизненно важный для человеческой цивилизации и экосистем баланс.

В этой связи стоит отметить, что с XVIII века до наших дней средняя температура поднялась почти на 1,5°C, и тенденция такова, что совсем скоро этот показатель может составить 3°C и более, что определенно изменит мир человека и остальных видов. И эта перспектива уже необратимых изменений сегодня имеет тревожные симптомы грядущего коллапса:

*Гренландия постепенно тает: накопившийся за миллионы лет лед трескается, тает и плывет в форме огромных айсбергов, что затем разбиваются в море.

*Ледники Северного Ледовитого океана, выступающие в роли огромного защитного щита, отступают: это не только затрагивает местную фауну, но и вызывает комплексные последствия. Во-первых, это высвобождает содержащийся во льду CO2, что увеличивает уровень глобального потепления и повышает уровень мирового океана.

Но это еще не все. Проблемы гораздо шире.

*В 2022 году Европа пережила самую сильную жару в своей истории. В средиземноморском регионе прогнозные показатели были превышены на 6°C, а в Португалии температура достигла 48°C. Засуха, наводнения, пожары, сотни смертей перед лицом этой реальности, притом что учреждения здравоохранения обескровлены из-за политики жесткой экономии.

*Также в прошлом году журнал Current Biology опубликовал результаты проведенного группой ученых из итальянских университетов Инсубрии, Турина и Антарктического управления Великобритании исследования, в рамках которого они зафиксировали рост интенсивности цветения в Антарктиде. Это может показаться сомнительным фактом, но это так и это неслыханно: глобальное потепление на полюсах приводит к цветению растений, это высвобождает огромное количество CO2 и усиливает рост температуры в остальных регионах планеты. Это не может не вызывать огромную тревогу.

*Германия прошлым летом пережила самое масштабное пересыхание рек за последние 500 лет. Падение уровня воды в Эльбе и Рейне затронуло большую часть страны и в значительной степени ударило по цепочкам поставок. Фотографии шокировали.

*Волна пожаров в Австралии и Аргентине, с 10 или 12 одновременными огромными очагами в водно-болотных угодьях, лесах и заповедниках, люди задыхались от дыма, были опустошены целые регионы.

*Аномальная жара в Китае привела к пересыханию половины самой длинной реки в этой стране, пересекающей 8 провинций и обеспечивающей водой 30% населения этого государства. Прошлым летом в этой стране фиксировались самые высокие температурные пики с тех пор, как после революции 1949 г. в стране начали вестись метеорологические наблюдения. Кроме того, это 3-я по значимости река в мире.

*Недавние наводнения в Пакистане: миллионы пострадавших, тысячи погибших, многомиллиардные потери – это настоящая гуманитарная катастрофа, вызванная обильными ливнями и паводками в этой южноазиатской стране.

*Амазония пострадала от рекордных уровней вырубки лесов при Болсонару, которые достигли 10 000 км² в год [1]. Здесь раскинулись крупнейшие в мире тропические леса, площадь которых составляет 5 500 000 км². Они составляют более половины тропических лесов планеты и отличаются  наибольшим биологически разнообразием на всей Земле. Их роль «зеленых легких» является ключевой, кроме того, пожары и вырубка лесов ведут к высвобождению огромного количества содержащегося в растительности углекислого газа. Предпочтение отдается интересам крупных сельхозпредприятий и лесозаготовителей, а это уничтожает природу и коренные сообщества.

*Согласно отчету ООН за 2019 год, под угрозой исчезновения находится более 1 млн видов животных и растений. Численность местных видов в наземных экосистемах с 1900 г. сократилась по крайней мере на 20 %. Кроме того, более 40 % видов земноводных, 33 % кораллов и треть морских млекопитающих находятся под угрозой исчезновения. Мы явно переживаем 6-е массовое вымирание видов (5-е было 65 миллионов лет назад, когда вымерли динозавры). Хотя нынешнее – первое, которое обусловлено причинами, не являющимися «экзогенными» или «естественными».

Ежегодно свои дома из-за экстремальных погодных явлений вынуждены покидать около 30 миллионов человек. На Латинскую Америку приходится почти 50 % от этой цифры. В то же время эти климатические миграции имеют явный классовый уклон: перемещенные лица представляют наиболее бедные слои населения, поскольку социально-экологические последствия кризиса по-разному сказываются на социальных классах. Хищническое отношение к природе является классовым и беспощадным по отношению к народным массам.

Но есть еще один факт, который возлагает ответственность за эту катастрофу, при этом за точку отсчета также берется промышленная революция середины XVIII века.

В период с 1751 по 2010 год виновниками 63% совокупных выбросов стали всего 90 компаний, 50 из которых производят нефть, природный газ, уголь и цемент. Это те компании, которые исследователь Ричард Хид [2] называет «угольными вождями».

*Восемь крупнейших мировых корпораций по добыче ископаемого топлива в настоящее время выбрасывают в атмосферу больше углекислого газа, чем США. А ExxonMobil, Shell, Chevron ответственны за 71% выбросов с 1988 года.

Но, кроме того, те, кто ответственен за сложившуюся ситуацию с экономической точки зрения, достоверно знают динамику, по крайней мере, за последние 50 лет. Была обнародована документация, определенно подтверждающая данное утверждение:

*В 1971 году в бюллетене для внутреннего пользования французской компании Total говорилось, что, если «потребление угля и нефти сохранится на том же уровне в ближайшие годы, концентрация углекислого газа достигнет 400 частей на миллион примерно к 2010 году». Почти сбывшееся пророчество.

*В 1978 году компания Exxon начала инвестировать в научные исследования, и ее консультант Джеймс Блэк разъяснял: «Удвоение концентрации CO2 повысит температуру Земли на 2–3 °C, до уровня, когда ледники Западной Антарктики могут стать нестабильными. (…) У человека есть запас от пяти до десяти лет, прежде чем необходимость принятия трудных решений по изменению энергетических стратегий станет критической». Категорично.

*Компания Shell в 1988 году указывала в документе для внутреннего пользования, что повышение уровня мирового океана станет реальностью и что, возможно, придется покинуть целые страны, такие как Бангладеш, где живут сотни миллионов людей. [3]

Однако, несмотря на эту информацию, ни Total, ни Exxon, ни Shell не прекратили инвестировать и получать прибыль от своей предсказуемо хищнической деятельности. Коммерческая тайна, тесные коррумпированные связи с политическим, профсоюзным и медийным руководством того времени позволяли сохранять эту жуткую информацию в секрете.

Подводя итог: масштабы катастрофы глобальны, это не несчастные случаи или побочные эффекты. Между способом производства при капитализме в данный исторический период и нынешним коллапсом существует неразрывная связь. Кроме того, у виновных есть четкие имена и фамилии, четче некуда. Никаких сомнений. Потепление планеты за последние 250 лет на величину, большую, чем за предыдущие 10 000 лет, коррелирует с развитием капитализма и является проявлением качественного скачка со времен Второй мировой войны прошлого века.

Война в Украине и энергетический кризис: от конъюнктуры к стратегии

Российское вторжение в Украину послужило катализатором предшествующей напряженности в энергетических вопросах, уже ощущавшейся во всем мире и, в частности, в отношениях России с Европейским Союзом. Вместе с тем, этот конъюнктурный аспект, касающийся производства энергии и его воздействия на окружающую среду, связан с дискуссией стратегического масштаба о необходимости «обесыскопаемить» глобальную энергетическую матрицу путем фундаментального перехода к возобновляемым и чистым источникам энергии. Таким образом, существует две плоскости, хотя между и имеются диалектические связи, при этом проблема становится еще более насущной ввиду войны, а глобальное потепление является проявлением цивилизационного кризиса.

Мы намерены апеллировать к неоспоримым эмпирическим источникам «марксизма» или «экологических левых сил». Имеется три отчета:

*Первый – от Международного института прикладного системного анализа (IIASA), междисциплинарной научной организации, созданной во времена холодной войны [4].

*Во-вторых, пакет документов МВФ, озаглавленный «Российское вторжение в Украину усугубляет кризисы и открывает возможности для энергетического перехода» [5].

*Третья, статья консалтинговой службы Клуба импортеров и инвесторов под заголовком «Война между Россией и Украиной: мировой энергетический кризис» [6].

Давайте начнем с некоторых общих данных, чтобы определить исходную точку дебатов:

*Европейский Союз импортирует 90% потребляемого им газа, 50% которого поступает из России.

*Россия является третьим в мире экспортером нефти и крупным поставщиком природного газа.

*Стоимость барреля сырой нефти в настоящее время торгуется выше 110 долларов. В конце прошлого года его цена была около 80 долларов. Цена на природный газ приближается к историческим отметкам.

*За исключением Франции, где электричество в значительной степени вырабатывается на АЭС, ключевым поставщиком энергоносителей в ЕС является Россия.

Из вышеизложенного можно сделать вывод о том, к чему ведет война с точки зрения изменения цен на товары массового потребления, влияния на социально-политический процесс, активизации классовой борьбы вокруг протестов против повышения цен и снижения заработной платы. А на чисто энергетическом уровне возникающие узкие места разнообразны, равно как и экологические последствия. Давайте рассмотрим их:

*Капиталистические инвестиции в чистую энергетику резко снизились: рост цен на ископаемое топливо способствует концентрации капитала именно на нем. Расширяются масштабы фрекинга в США, Канаде, Латинской Америке, растут инвестиции в Саудовскую Аравию.

*Наблюдается скачок в отношении повторного зауглероживания энергетической матрицы: государства и корпорации отказываются от инвестиций в солнечную и ветровую энергию и переходят на ископаемые виды топлива.

Подведем итог: нефтезависимость усиливается, и так вялые и весьма ограниченные капиталистические инвестиции в возобновляемые источники энергии резко падают, а повторное зауглероживание грозит дополнительными выбросами CO2 в атмосферу. Рекордная прибыль и рост цен на газ стимулировали инвестиции в поиск и разработку новых месторождений природного газа по всему миру, особенно в Средиземноморье и на Ближнем Востоке.

Прогнозы из специализированных источников указывают на то, что комбинированный эффект инфляции, которая делает переход к возобновляемым источникам энергии более затратным с капиталистической точки зрения, и стимулов для инвестиций в ископаемое топливо, возможно, «имеет тенденцию к возникновению блокирующих последствий для смягчения последствий глобального потепления в ЕС, для устранения которых потребуются десятилетия» [7].

Что же тогда? Что делать? Когда решение энергетического вопроса находится в руках загрязнителей и бенефициаров нефтезависимости, это кратчайший путь к пропасти. По этой причине нужно говорить об антикапиталистическом подходе к проблеме, всеобъемлющем и системном, когда энергия рассматривается как диалектически связанная часть матрицы производства, потребления и социально-экологических пределов указанной матрицы.

Начнем с того, что пост-ископаемый переход не обсуждается, поскольку речь идет о научно обоснованной безотлагательности проблемы. Возможно, это самая насущная экологическая потребность планеты и цивилизации. Следует принять во внимание определенные базовые предпосылки и одновременно двигаться в нескольких направлениях.

С одной стороны, чистым заблуждением является подход, при котором предполагается, что решение будет заключаться в том, чтобы использовать другое чистое и возобновляемое энергетическое топливо при существующей системе производства и потребления.

В настоящий момент на энергетической карте мира насчитывается тысячи угольных шахт и тепловых электростанций, которые работают на угле, более 50 000 нефтяных месторождений, 800 000 км нефтегазопроводов, тысячи нефтеперерабатывающих заводов, 300 000 км высоковольтных линий. Их чистая стоимость оценивается в 20 триллионов долларов (почти четверть мирового ВВП). Все это оборудование должно быть демонтировано и заменено, что включает в себя замораживание разведанных месторождений угля, нефти и природного газа, фигурирующих на балансах корпораций сектора. Стратегически это должен быть горизонт перехода, сочетающий меры в области энергетики с мерами в области производства, массового потребления и, очевидно, политической системы:

  1. Экспроприация нефтяных, газовых и угольных корпораций. Весь цикл разведки, добычи, переработки и сбыта должен перейти в руки государства под контролем рабочих и потребителей. Речь не идет о «давлении» на загрязнителей: мы должны исключить источники социального ущерба, который они производят.
  2. Государственная реализация (под общественным контролем) разнообразной матрицы чистых и возобновляемых источников энергии. Солнечные, ветровые и приливные электростанции в качестве отправной точки обладают неограниченным потенциалом предложения, требуют много рабочей силы, и хотя их эксплуатация и планирование требуют технической централизации, форма распределения и обслуживания совместима с децентрализацией, позволяющей избежать нынешнего хаоса всех энергетических систем и распределения по капиталистической схеме. Эти источники энергии должны быть приоритетными из-за своего потенциала. В то же время, в переходный период нельзя взять и отказаться от ядерной энергии, являющейся источником стольких дискуссий. Да, Чернобыльская или Фукусимская катастрофы показали опасность АЭС, не менее проблематична и утилизация отходов. Однако, отказавшись в потенциальном переходном периоде от капитализма и сталинской бюрократии, установив осознанный, ответственный общественный контроль, мы не можем исключить ее использование в качестве вторичной опоры при приоритете чистых источников энергии, которые также имеют свои ограничения, заключающиеся в том, что они не являются непрерывными источниками, поскольку зависят исключительно от наличия солнечного света или ветра.
  3. Демократичное планирование производства, исходя из реальных общественных потребностей населения. Параметры производства и потребления полностью искажены логикой закона стоимости, управляющего нынешней системой. Они лишены общественного планирования и основаны на ожидании получения прибавочной стоимости и частной выгоде для целей накопления. Подобная анархия приводит к аберрациям, таким как запланированное устаревание, при котором товары производятся с коротким сроком службы с тем, чтобы цикл оборота капитала был короче, а прибавочная стоимость создавалась через более ограниченные промежутки времени. Экологически эта модель аккумулирования капитала является хищнической и неустойчивой. Потребление искусственно поощряется лживой рекламой: ее необходимо заменить правом на реальную, научную публичную информацию для целей сознательного культурного перевоспитания.
  4. Национализация под общественным контролем всех приватизированных систем коммунального обслуживания и расширение сети общественного транспорта. Все нынешние приватизированные системы коммунального обслуживания должны быть безвозмездно национализированы и функционировать под общественным контролем смешанных комитетов рабочих и потребителей. В то же время необходимо качественно расширить сеть эффективного, дешевого и качественного общественного транспорта для снижения уровня использования транспорта личного.
  5. Сокращение рабочего дня, распределение необходимого объема работ среди всех работников и использование технологических инноваций для производства потребительских товаров. При капитализме нам говорят, что «люди лишние», потому что «на всех не хватает работы», а «технологии» замещают людей. Ничто из этого не является автоматически неизбежным будущим. Присущая капитализму безработица как фактор внеэкономического давления с целью снижения заработной платы является античеловеческой ненормальностью системы. Для пост-ископаемого перехода к другой системе производства-потребления требуется вся наличная рабочая сила. Задачи по перестройке социально-экологических, управленческих, энергетических систем сами по себе потребуют много всего искусственно простаивающего человеческого труда под капиталом. В том же смысле общественное использование технологических инноваций должно иметь цель, противоположную нынешней: не замещать рабочую силу для увеличения частной прибыли, а выполнять часть коллективного труда и способствовать сокращению индивидуального рабочего дня в пользу увеличения времени для отдыха.

Этот комплекс мер вызовет поистине революционные изменения во всей цепи производства, потребления, общественных отношений и, следовательно, в диалектике новой эпохи отношений человеческой цивилизации с природой.

Однако переход к этому горизонту структурных изменений предполагает и ряд предпосылок, которые мы не можем игнорировать:

* Вся эта программа радикальных преобразований призвана преодолеть национальные границы: демократическое планирование требует региональной и международной перспективы взаимодополняемости производственных возможностей и социалистической компенсации неравенства между народами мира. Империалистическим и субимпериалистическим отношениям расхищения и подчинения мы противопоставляем демократическое, интернационалистское и эгалитарное сотрудничество народов всего мира.

*Ничто из того, что мы предлагаем, не имеет в качестве точки отсчета так называемый опыт реального социализма в бывшем сталинистском СССР или нынешнем капиталистическом Китае. Социально-экологический баланс этих проектов был катастрофическим из-за тотального вырождения их характера. Отсутствие демократического планирования, основанного на непосредственном участии рабочих, в сочетании с реакционным национализмом и сосуществованием с тогдашним капиталистическим империализмом (помимо напряженности и тактических конфликтов) привело к настоящим экологическим катастрофам, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть присущи социализму как проекту: то был, скорее, бюрократический и контрреволюционный дрейф социалистического опыта под командованием каст, узурпировавших власть рабочих.

* С другой стороны, переход, за который мы боремся, будет иметь в качестве обуславливающего и определяющего фактора процесс классовой борьбы, представляющей собой подлинную войну против экоцидного капитализма. В процессе именно политико-материальные потребности этой неустанной борьбы будут определять все решения, которые революция должна принимать по производственным, энергетическим и социально-экологическим вопросам. В отличие от того, что происходит при капитализме, то будут решения, принимаемые массами в их осознанной борьбе против системы эксплуатации, угнетения и экологического коллапса, которую мы предлагаем демонтировать и заменить истинно  демократическим социализмом,  в котором будут учитываться экосистемные пределы ресурсов планеты.

Планета-ферма, эпоха пандемий и элементы иного подхода

Нынешняя модель производства продуктов питания – агропромышленная, интенсивная, стандартизированная и глобализированная – создает идеальные условия для размножения вирусов, что приводит к пандемиям планетарного масштаба. Поражающая способность этих патогенов также головокружительно возрастает из-за современного капиталистического способа производства. Вирусы действуют в питательной среде, что позволяет им усложняться, приспосабливаться и порождать все более вредоносные варианты предшествующих штаммов.

Этот зловещий процесс обусловлен тем, что капиталистическая модель сельского хозяйства предполагает эксплуатацию тысяч животных, влачащих жалкое существование в условиях скученности, что облегчает превращение вызванных вирусами заболеваний в энзоотии (эндемии животных). В свою очередь, скученность и неудовлетворительные санитарные условия труда работников отрасли повышают вероятность передачи вируса  человеку. У всего этого есть основная причина: такой способ производства на крупных откормочных фермах более прибылен как из-за объема мяса, так и из-за условий эксплуатации рабочих. Общественное здравоохранение, капиталистическое жестокое обращение с животными и классовая борьба в этой точке пересекаются [8].

Но на этом схема не заканчивается. У агробизнеса как источника пандемий есть и другой способ распространения: капиталистическое сокрытие в ситуациях, когда болезни неизбежно вспыхивают. Компании делают все возможное, чтобы скрыть это, поскольку коммерческие последствия опасности угрожают их собственной прибыльности.

Эта современная отрасль виновна кое в чем еще: обезлесивание, обусловленное развитием этой самой отрасли, является одной из причин того, что многочисленные животные-носители вирусов, ранее обитавшие исключительно в закрытых девственных экосистемах Западной Африки, Южного Китая или Южной Америки, вступают в контакт с людьми в результате хищнического вторжения в места их обитания.

Источник появления COVID-19 – антисанитария рынков экзотических животных в Китае, в случае же Западной Африки, именно вырубка лесов, вызванная попытками международного капитала открыть джунгли для мировых рынков, представляется наиболее распространенной гипотезой появления лихорадки Эбола несколько лет назад.

Наряду с этим, кооптированное крупными корпорациями официальное научное сообщество с перекрестными связями между Продовольственной и сельскохозяйственной организацией ООН (ФАО), Организацией здравоохранения животных (OAH), Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ), а также Cargill, Monsanto, Smithfield Foods, Danone, Bayer и другими транснациональными корпорациями дополняет картину натурализации и формирования общих принципов вокруг темы культуры питания на всей планете.

Итак, загрязнение вод отходами крупных свино- и птицефабрик; истощение почв и вырубка лесов для расширения агробизнеса; страдания животных; трудовая эксплуатация и вирусное распространение болезней. Таков баланс сегодняшней капиталистической системы питания.

По сути, перефразируя Ленина, можно сказать, что мы переживаем время кризисов, войн, революций и… пандемий. Так как очевидно, что профилактика болезней и будущих (и латентных) пандемий зависит не столько от раннего выявления вирусов (что важно), сколько от определения условий, делающих их появление более вероятным, которые в критической науке называют «горячими точками» появления новых болезней с вирусным типом размножения [9].

Анализируя в этой связи диалектические взаимоотношения между здоровьем человека, животных и сохранностью окружающей среды, увязывая их с областями уничтожения лесов, можно спрогнозировать «горячие точки», в которых возникнет новая пандемия. Интересным в этом подходе является то, что он включает в себя в качестве «дополнительной горячей точки» для обнаружения будущих пандемий финансовые анклавы, из которых возникают потоки капитала, организующие разграбление природы и эксплуатацию рабочей силы для капиталистической пищевой промышленности: так, упоминаются, среди прочего, не только леса Гвинеи, Бразилии или Южного Китая, но и фондовые биржи Гонконга, Лондона и Нью-Йорка.

Добавим, что причиной большинства наших болезней является нынешняя капиталистическая пищевая промышленность. Четыре из десяти основных причин смерти на сегодняшний день — это хронические заболевания с доказанной связью с питанием: ишемическая болезнь сердца, диабет, инфаркт и рак. «Западная диета» изобилует переработанными продуктами, большим количеством мяса, большого количества жиров и большим количеством сахара, от чего мы и заболеваем [10].

При этой глобальной модели производства мяса, которая предполагает вырубку лесов для расчистки территории и расширения посевов трансгенной сои или кукурузы, при добавках для стимулирования потребления, которые вредят нам, при фермах-небоскребах, наводняющих мир этой пищей, при этой картине в целом, представляется логичным то, что становятся всё более популярными анималистские, веганские или альтернативные течения, имеющие вес среди городского среднего класса, особенно среди молодежи, которые, несмотря на логическую тенденциозность постулатов и – зачастую – то видение, при котором во внимание не принимается неравенство между классами и странами, равно как и динамика переходного этапа, исходят из неоспоримой реальности, которую невозможно отрицать. С другой стороны, существует такой тип популярного веганства, который мы должны обсудить, обогатив свое представление о мире и свою программу.

Со своей стороны, базовые моменты, которые могут послужить пищей для размышления о схеме питания, альтернативной этой отвратительной капиталистической модели, могут быть следующими:

  • Маркировка всего, что мы едим, с указанием того, насколько оно вредно для здоровья.
  • Государственное стимулирование и субсидирование агроэкологического производства для снижения стоимости продукции и его расширения наряду с повышением налогов с целью создания препятствий для производства и потребления коммерческих и стандартизированных продуктов питания.
  • Социально-экологическое воспитание и культура питания на всех уровнях.
  • Запрет на коммерческую рекламу, стимулирующую искусственное потребление пищи.
  • Экспроприация ключевых компаний по производству продуктов питания.
  • Запрет на ГМО и пестициды.
  • Объявление общественно полезными обрабатываемых территорий. Экспроприация, аграрная реформа и производство агроэкологическими методами.
  • Короткие цепочки сбыта без посредничества капиталистов с целью снижения затрат.

Наш подход направлен на реализацию социального права населения на достаточное, доступное и здоровое питание во всем мире.

Ни убывания, ни саботажа: полемика среди левых с Сайто и Малмом

Есть два популярных автора, в последние годы обладающих особым влиянием в сфере социально-экологического активизма. Это Андреас Малм, профессор географии человека в Лундском университете (Швеция) и экоактивист. Он издал несколько книг, в которых пытается связать марксизм с экологическим вопросом. А другой — Кохеи Сайто, молодой профессор Токийского университета и исследователь Маркса. Нашей отправной точкой является то, что они оба вносят любопытный вклад в науку с точки зрения левых идей и марксизма, исследуя и размышляя над тем, как обратить вспять катастрофу, вызванную капитализмом на уровне всей планеты, но предлагаемые ими решения в плане программы и политической ориентации неверны.

Начнем с Сайто. Его центральным тезисом было бы то, что стремление капитализма к прибыли разрушает планету, и восстановиться от ущерба можно только путем «замедления роста», т.е. путем замедления общественного производства и распределения богатств. Людям нужно перейти к «новому образу жизни», а это означает замену капитализма. Сайто критически относится ко всем формам зеленого капитализма и устойчивого развития в рамках самой системы. По его словам, эта идеология является новой формой «опиума для народа», в рамках которой утверждается, что экологические проблемы можно решить путем поощрения использования экологических пакетов или переработки пластиковых бутылок на индивидуальном уровне. Он категорично заявляет, что это идеологическая конструкция, призванная замаскировать системные причины катастрофы.

Наконец, этот автор предлагает «положить конец массовому производству и потреблению расходной продукции, таких как быстро выходящая из моды одежда». Он также настаивает на «обезуглероживании» за счет сокращения рабочего времени и уделения приоритетного внимания основной «трудоемкой» работе, такой как уход за людьми. В конечном счете, то, что продвигает Сайто, является своего рода «левой моделью замедления роста» или «коммунизмом замедления роста», как он сам любит говорить [11].

Наша точка зрения отличается от точки зрения Сайто. С одной стороны, при капитализме рост и развитие общественных производительных сил неодинаковы и не эквивалентны с марксистской и революционно-экосоциалистической точек зрения. При капитализме производительные силы измеряются объемом ВВП. Не имеет значения ни их классовое распределение, ни воздействие на природу. По этой причине система перепроизводит, потому что ее целью является накопление частной прибыли, и она производит, в первую очередь, продаваемые и приносящие прибыль товары (меновая стоимость), а не общественно необходимые (потребительская стоимость). Более того, вместо демократического планирования непосредственными производителями и сознательного контроля со стороны потребителей существует анархия производства и приватизация процесса принятия решений, что на данном этапе отстраняет большую часть человечества от права на принятие решений по этому вопросу. Таким образом, результатом является анархический капиталистический рост, для которого безразличны социально-экологические и физические пределы экосистем, как следствие, он является хищническим, а в условиях глобализации еще и экоцидным.

Поэтому в действительности речь должна идти не о замедлении, а о полном изменении режима собственности на средства производства, общественных отношений в производстве и их целей. Таким образом, частной и диктаторской анархии собственнического меньшинства мы противопоставляем сознательное, демократическое и массовое планирование общественного производства рабочим классом и потребителями. Эта структурная перестройка приведет к форме отношений с природой, совершенно отличной от нынешней, и, следовательно, последствия будут абсолютно иными.

Например, вместо «общего замедления» мы предлагаем включить эту огромную армию бездельников, работающих ради достижения капиталистической прибыли, в процесс непосредственного решения задач по восстановлению экологии. Или в процесс обслуживания и децентрализованного управления новой разнообразной матрицей возобновляемой и чистой энергии (где будет высокий спрос на рабочую силу). Несмотря на то, что мы предлагаем устранить целые отрасли вредной промышленности нынешнего капитализма, можно было бы провести переподготовку миллионов промышленных рабочих в профессиональном отношении, чтобы они могли перейти в новые экологически устойчивые производственные отрасли. И давайте не будем рассматривать «замедление» как самоцель. В любом случае, при сознательном и демократическом планировании с бредовой расточительностью капитализма будет покончено. Но это не цель, это следствие. И эти дебаты – вовсе не второго порядка. В модели с экосоциалистическими параметрами производительные силы будут развиваться и расти, и не измеряться не объемом ВВП, как при капитализме, а, скорее, их влиянием на общий уровень жизни рабочих, на сокращение выбросов углекислого газа и на восстановление части того, что уже было загрязнено и разграблено в результате функционирования нынешней системы эксплуатации.

Андреас Малм, в свою очередь, является специалистом в области энергетики, проводящим впечатляющие исследования в области ископаемых, нефти, экономической и политической структуры этих предприятий, экологических последствий их деятельности [12]. Кроме того, он активист, приверженный делу экологического движения. Наши расхождения связаны с формулируемыми стратегическими предложениями. По большому счету, Малм говорит, что сочетание прямых действий, представленных как радикальные (где в качестве тактики саботаж занимает центральную роль), приводит к принуждению государств и их правительств к осуществлению изменений в вопросах окружающей среды, запрету загрязняющих производств и другим аналогичным вариантам. За всем этим мы видим то же желание «оказать давление» на капиталистическое государство, и основная идея состоит в том, что для экологического перехода не может быть иного субъекта, кроме существующего капиталистического государства. В этом Малм недвусмыслен: «В конечном итоге, либо переходная модель будет навязана самими государствами, либо она не будет внедрена никем [13]».

Малм, согласно своей логике, не рассматривая демонтаж капиталистического (и экоцидного) государства и не принимая во внимание вариант, при котором рабочий класс с его собственными институтами (или организациями) альтернативной власти, возникающими в процессе революции, прорабатывает условия для создания нового переходного государства, ограничивается предложением радикального реформирования левого толка, давления на буржуазные правительства вместо революции с целью их свержения вследствие протестов под руководством рабочего класса как точки отсчета во имя эксплуатируемых и угнетаемых при капитализме. Поэтому, хотя он и говорит об «экологическом ленинизме», он игнорирует элементарное ленинистское требование к механике (или диалектике) революции: необходимость создания революционной партии, которая руководила бы рабочим классом и, исходя из своей роли гегемона, возглавила бы все слои населения, задействованного в деле посткапиталистического перехода к социализму с демократией и осознанием физической ограниченности природных ресурсов.

Программные ключи для рефлексий о переходном периоде

Социально-экологическое движение и ведущиеся внутри него дебаты требуют от МСЛ и всех ее членов изучить этот вопрос, потому что у нас есть информированные активисты, потому что это проблемный вопрос, который затрагивает науку, экономику и другие сферы, следовательно, чтобы стать солидным идеологическим субъектом на этом фронте борьбы и партийного строительства, мы должны придавать большее значение изучению и быть хорошо вооруженными в программном отношении. Посему мы хотим предложить серию ключей, которые служили бы «темами» для размышления и коллективного обсуждения:

*Мы выдвигаем требование немедленно объявить в наших странах Социально-экологическое чрезвычайное положение и направить его соответствующим капиталистическим правительствам. Объявить общими благами и неотъемлемым общественным наследием водно-болотные угодья, леса, джунгли, горы и другие экосистемы, значимые для обеспечения сохранности природы.

*Энергетический переход к чистой и возобновляемой энергии, основанный на экспроприации компаний нефтегазовой отрасли под контролем рабочих, и к новой не нефтезависимой, а диверсифицированной производственной матрице.

*Вышеизложенное предполагает профессиональную переподготовку всех работников затронутых отраслей с гарантией сохранения заработной платы и минимального уровня прежних трудовых прав.

*Запретить фрекинг, крупный агробизнес, мегадобычу и цементирование городов в спекулятивных целях. Реконверсия производства, основанная на реальных потребностях общества, на основе демократического планирования с участием рабочего класса.

*Иная модель питания на основе агроэкологических параметров, без ГМО и сельскохозяйственных токсинов, дабы гарантировать питание как достаточное, здоровое и доступное для большинства социальное право. Оспаривание модели, основанной на промышленном капиталистическом, эксплуататорском, жестоком растениеводстве, животноводстве, при которых загрязняется окружающая среда. Запретить свинокомплексы и откормочные фермы. Комплексная аграрная реформа с экспроприацией без выплаты компенсаций помещикам и латифундистам.

* Гарантировать в качестве социального права пользование коммунальными услугами, начиная с общественного транспорта, под общественным контролем работников и потребителей. Национализация всех приватизированных компаний и расширение инфраструктуры как дополнительный способ воспрепятствования использованию индивидуального транспорта.

*Реорганизовать системы здравоохранения во всем мире на основе объединения в единой общественной и государственной системе всей государственной и частной инфраструктуры под контролем медицинских работников и комитетов пациентов. Укрепление бюджетов путем списания долгов перед МВФ и другими международными финансовыми организациями.

*Распределение рабочего времени между всеми наличными работниками и сокращение числа рабочих часов. Массовое внедрение технологий не для замены людей машинами, а для облегчения коллективной рабочей нагрузки.

*Ликвидация упаковочной промышленности и сокращение отходов за счет разделения на местах, переработки и государственного социально-экологического воспитания на всех уровнях школьного обучения.

*Запрет капиталистической рекламной индустрии, пропагандирующей искусственное потребление, вводящей в заблуждение и обманывающей население. Ее замена социальным правом на открытую информацию. Всеобщая демократизация средств массовой информации, основанная на государственной собственности и общественном контроле над ними.

*Активизация механизмов обязательного общественного обсуждения с тем, чтобы население само решало любые вопросы о развитии или отказе от определенных отраслей, являющихся потенциальными загрязнителями. Внедрение «предупредительного» принципа экологического права, который гласит, что «любое производство, которое может иметь социально-экологические последствия, должно быть приостановлено, став предметом расследования и общественного обсуждения».

*Бюджет на восстановление окружающей среды и сохранение видов, естественных лесов и других общих благ природы, наследия человечества, составляемый за счет экспроприации активов у компаний-загрязнителей.

*Открытие всех границ для потоков климатической миграции.

Это лишь приблизительные вехи, которые мы можем комбинировать и использовать в каждой отдельно взятой стране, обсуждать и внедрять в соответствии с реалиями каждого государства. Разумеется, все это глубинно связано с борьбой за формирование правительств трудящихся и народных масс и построение социализма на региональном и мировом уровне. Это минимальный эталонный уровень для обеспечения политико-программного единства МСЛ в международном масштабе.

Подлежащие и сказуемое: рабочий класс, партия и государство.

С каждым днём в широком социально-экологического авангарде растет консенсус относительно того, что именно капитализм является причиной мировой экологической катастрофы. Но, наряду с этим, ведутся иные дебаты и фиксируются стратегические разногласия по вопросам, которые имеют для нас большое значение: роль рабочего класса, необходимость и тип необходимой политической организации и вопрос о государстве.

Что касается первого из вопросов – роли рабочего класса, мы должны принять во внимание следующие предпосылки, которые вносят путаницу, способствуют распространению ложных идеологий и подпитывают реформистские идеи:

*Из-за влияния профсоюзной бюрократии, а также социал-демократических, сталинистских или буржуазно-националистических организаций в рабочем классе преобладает сознание, отделяющее социально-экономическую справедливость от социально-экологических прав. Бюрократия противопоставляет «занятость» социально-экологическим последствиям.

*Диалектически сами по себе НКО, а также постмодернистские и реформистские течения, вовлеченные в социально-экологическое движение и представляющие собой эдакое «зеркало» бюрократии, сосредотачиваются на влиянии капиталистического производства на экосистемы, но сводят к минимуму или напрямую отказываются от любой прогрессивной политики в отношении рабочего класса, которая бы учитывала уровень сознания и насущные потребности трудящихся.

*Навязчиво насаждается идеология, романтизирующая туземные народы и крестьянские «социальные» движения в целом и возводящая их в разряд исключительных революционных субъектов. Это факт, что сельские общины в разных регионах мира находились в авангарде борьбы против реализации хищнических, грабительских проектов, но при этом это отчасти используется в качестве опоры идеологий, в которых игнорируется рабочий класс.

* Это элемент, который необходимо учитывать, социальная составляющая наиболее динамичного социально-экологического движения сегодня: молодежь, из средних слоев, городская, на которую практически не оказывает какого-либо влияния какой-либо организованный сектор рабочего класса, без большого недавнего опыта во влиятельных объединениях рабочих и студентов. Эта классовая составляющая и эта ограниченность в опыте классовой борьбы накладывает свой отпечаток на авангард движения.

Что касается партии, то недоверие к боевой, сплоченной, действенной модели партийной организации подпитывают катастрофический исторический бюрократический опыт, а также существование монолитных, догматических, вертикально выстроенных левых организаций.

Что касается вопроса о государстве, политической власти и механике революции переходного периода, то и здесь фиксируются существенные разногласия: как и в случае с Андреасом Малмом, о котором мы упоминали ранее, многие по-прежнему идеологически придерживаются теорий гражданского неповиновения, саботажа и давления на буржуазное государство. Как следствие – преобладание позиций, при которых общественное движение и единство в действии возводится в стратегию. Таким образом, партия рассматривается как фактор искусственной фрагментации или ненужного разделения общественного движения с целью оказания давления на государство. По сути, для проведения действенной, качественной пропаганды, нам нужны марксистская теория государства, механика перманентной революции и программа переходного периода (включающая экосоциальную тематику), благодаря которым мы, в конечном итоге, сможем выработать качественное разъяснение нашего типа международной (в первую очередь) и национальной организаций, которые необходимы для замены экоцидного капиталистического государства другой формой организации всего сущего: экономики, общественных отношений, политической жизни и взаимоотношений с природой.

Не впадая в сектантскую зацикленность исключительно на рабочем классе, при которой отрицается необходимость социального вычленения всех эксплуатируемых капитализмом слоев населения, но подчеркивая стратегическую роль рабочего класса в общественном производстве, его решающую роль в реконверсии мирового производства, мы ставим перед собой задачу завоевания влияния с помощью нашей комплексной программы, включающей в себя эти вызовы новейшего периода истории. Это предполагает формулирование конкретных задач, обрисовывающих профиль и направленность нашего участия:

*Привлекать авангард этого движения, активистов которого мы должны включать в состав организаций МСЛ в рамках нашей комплексной стратегии, ведя последовательную идеологическую борьбу против любых противников данного протестного сектора.

*Дополнить нашу программу для рабочих организаций, включив задачи, связанные с социально-экологическими правами, а также проработав вопрос искусственного,  политически мотивированного разделения на благо бюрократию и всех реформистских течений.

Построение экосоциализма во имя революционного перехода

Как и любой феномен классовой борьбы в эту эпоху капитализма, ведущего войну против человечества и природы, действие системы порождает политическую реакцию, протесты и новые процессы. Социально-экологический фронт — это окно возможностей для нашего строительства в этом секторе: это новый фронт активной деятельности.

Весьма позитивный момент состоит в отвержении экоцидной, хищнической роли капитала, широко распространенной интернационалистской солидарности с борющимися, решении вопросов демократическим путем и направленности действий. В то же время наблюдаются неоднородность, идеологическая борьба и конкуренция в вопросе влияния на умы. В жесткой битве идей нам требуется теоретическая, идеологическая и политическая подготовка.

МСЛ имеет в своем активе опыт работы ряда своих национальных секций, которым уже удавалось привлекать авангард этого движения, со своими успехами, ошибками и программными проработками. Мы должны стать заметной политической силой в этом движении, проникнувшись главными интересами лучших представителей авангарда, и уже затем говорить о необходимости революционного перехода, в рамках которого можно одолеть хищнический капитализм.

Логично, что ритмы и реалии разнятся от региона к региону, будучи зависимыми от влияния различных идеологических и политических течений, а также степени развитости наших организаций в каждой отдельно взятой стране. Однако использование в этом вопросе МСЛ и ее передового опыта может помочь нам добиться прогресса во всем мире. Потенциал для привлечения молодых активистов в наши организации для реализации нашей программы имеется практически везде.

Условие достижения успеха в этом деле — начать с их непосредственных потребностей и уровня сознания. Это подразумевает наличие политики и программы в отношении этого движения. Фактически существуют две насущные опасности: впасть в абстрактную пропаганду «социализма вообще» или в его антагонистическую крайность – «экологическое профсоюзное движение». Приходится бороться, задействуя диалектику переходной программы: от непосредственных потребностей к связи со стратегическим решением.

*Наша основная задача – участие в экологической борьбе и акциях под нашими лозунгами и с нашей собственной программой.

*Кроме того, необходимо анализировать и принимать участие в дебатах, а также во встречах, проводящихся на национальном и региональном уровне, организовывать собственные встречи МСЛ, как мы уже неоднократно и успешно делали, обогатив себя в политическом, повысив уровень подготовки наших активистов: это позволило нам установить контакты и привлечь в ряды организации сочувствующих.

*Мы должны углубить наши теоретико-политические проработки и участвовать в дебатах в форме статей и публикаций, в которых должны излагать нашу собственную точку зрения. Подготавливать материалы для курсов, мастер-классов, семинаров и внутреннего обучения. Все эти материалы очень важны в идеологической борьбе.

* Там, где у нас имеются возможности и силы, важно сделать ставку на создание революционной организации или течения внутри общего движения. Это предполагает выработку определенной политики, призванной повлиять на развитие движения там, где мы в него вовлечены, проведение агитации, пропаганду нашей базовой программы, привлечение новых членов. Нельзя отказываться от тактического использования метода временного объединения с ядром активистов, чтобы иметь возможность определить наиболее передовые элементы и привлечь их для реализации нашей общей стратегии. В некоторых странах, таких как Аргентина, принимая участие в движении, мы используем его, скорее, как «особую идентичность» или как «политический бренд». Это приносило свои плоды и позволяло, с одной стороны, конкурировать с другими организациями левого сектора, весьма сектантского и догматичного в этом вопросе; а также отграничивать себя от автономистских или антипартийных течений или группировок.

Все вышеперечисленное имеет приоритетную цель: привлечение активистов в ряды МСЛ и наших национальных организаций, всесторонняя подготовка революционных активистов и усиление политического влияния нашей программы в этом позитивном, хотя и противоречивом, протестном движении, которое набирает и будет продолжать набирать силу во всем мире.

[1] https://www1.folha.uol.com.br/ambiente/2022/11/desmatamento-na-amazonia-chega-a-3a-maior-marca-para-o-mes-de-outubro.shtml

[2] https://climateaccountability.org/

[3] (Re) calientes: Por qué la crisis climática es el problema más urgente de nuestro tiempo: Aizén, Marina y et al. Siglo XXI Editores, (2022).

[4] https://council.science/es/publications/policy-brief-harnessing-data-disaster-response-recovery/

[5] https://www.imf.org/es/Publications/fandd/issues/2022/06/new-energy-imperative-wagner

[6] https://clubexportadores.org/newsletter-3-club-exportadores_antonio-bonet/

[7] https://council.science/es/publications/policy-brief-harnessing-data-disaster-response-recovery/

[8] Wallace, Rob. Grandes granjas, grandes pestes. Agroindustria y enfermedades infecciosas. Capitan Swing Ed. (2015)

[9] Wallace, Rob. Epidemiólogos muertos: sobre los orígenes del COVID-19. Ed. Swing (2021).

[10] Pollan, Michael. El detective en el supermercado. Ed. Temas de Hoy (2010)

[11] Saito, Kohei. El capital en la era del antropoceno. Ed. Sinequanon (2021)

[12] Malm, Andreas. Capital fósil. Ed. Capitán Swing (2021)

[13] Ídem. Cómo dinamitar un oleoducto. Ed. Errata Na (2022)